Шульгин В. В. Тени, которые проходят.

История - многовариантна. Всегда можно представить себе, что было бы, если бы Николай II не отрекся, или не расстрелял бы рабочую демонстрацию в центре столицы в январе 1905 года. Вариантов будет несколько, ибо от каждого состоявшегося или не состоявшегося события отходит не одна возможность, а сразу несколько. В то же время история - однолинейна. То, что случилось, уже случилось, случившееся бесповоротно и необратимо. Собственно говоря, сочетание многовариантности и необратимости, многолинейности и однонаправленности, и делает историю такой интересной. В этом последнем случае интереснее всего те, кто проиграл в истории, но выжил. Василий Витальевич Шульгин и был таким проигравшим, но выжившим. Депутат всех четырех, дореволюционных Дум, русский националист, во время антисемитского дела Бейлиса, выступивший на стороне ложно обвиненного еврея, участник белогвардейского движения, эмигрант, советский заключенный, амнистированный Хрущевым, пенсионер, тихо живший в городе Владимире, снявшийся в двух советских фильмах, Перед судом истории и Операция Трест, в которых он сыграл самого себя, Шульгин на склоне лет вспоминал всю свою жизнь, а Ростислав Красюков старательно эти воспоминания записывал. Всякий, кто читал мемуары Шульгина, согласится, что Ростиславу Красюкову удалось сохранить шульгинскую интонацию. Она - узнаваема. Узнаваем и он сам, проигравший политик, который вовсе не верит в то, что проиграл навсегда. Прощенный Советской властью, снимающийся в пропагандистских фильмах, он уверен в том, что умнее своих победителей, которые не мытьем, так катаньем, будут выполнять, да и уже выполняют, великодержавную, националистическую политику. Во всем том, что наговаривал Шульгин Красюкову, есть вот именно эта яркая, пугающая, а может и обнадеживающая черта. Ничто никогда до конца не потеряно ни в политике, ни в истории. Никого нельзя считать окончательно и бесповоротно проигравшим.