Тени, которые проходят

История - многовариантна. Всегда можно представить себе, что было бы, если бы Николай II не отрекся, или не расстрелял бы рабочую демонстрацию в центре столицы в январе 1905 года. Вариантов будет несколько, ибо от каждого состоявшегося или не состоявшегося события отходит не одна возможность, а сразу несколько. В то же время история - однолинейна. То, что случилось, уже случилось, случившееся бесповоротно и необратимо. Собственно говоря, сочетание многовариантности и необратимости, многолинейности и однонаправленности, и делает историю такой интересной. В этом последнем случае интереснее всего те, кто проиграл в истории, но выжил. Василий Витальевич Шульгин и был таким проигравшим, но выжившим. Депутат всех четырех, дореволюционных Дум, русский националист, во время антисемитского дела Бейлиса, выступивший на стороне ложно обвиненного еврея; участник белогвардейского движения, эмигрант, советский заключенный, амнистированный Хрущевым; пенсионер, тихо живший в городе Владимире, снявшийся в двух советских фильмах, "Перед судом истории" и Операция "Трест", в которых он сыграл самого себя, Шульгин на склоне лет вспоминал всю свою жизнь, а Ростислав Красюков старательно эти воспоминания записывал. Всякий, кто читал мемуары Шульгина, согласится, что Ростиславу Красюкову удалось сохранить шульгинскую интонацию. Она - узнаваема. Узнаваем и он сам, проигравший политик, который вовсе не верит в то, что проиграл навсегда. Прощенный Советской властью, снимающийся в пропагандистских фильмах, он уверен в том, что умнее своих победителей, которые не мытьем, так катаньем, будут выполнять, да и уже выполняют, великодержавную, националистическую политику. Во всем том, что наговаривал Шульгин Красюкову, есть вот именно эта яркая, пугающая, а может и обнадеживающая черта. Ничто никогда до конца не потеряно ни в политике, ни в истории. Никого нельзя считать окончательно и бесповоротно проигравшим.